За оплёванным кем-то окном Мерседеса, За потоком голодной, кровавой слюны, Виден нищенский образ худой поэтессы, С сухопарой рукой от просящей спины. И подав ей бумажку зелёного цвета, Ощутил косновенье обветренных губ, И двустрочье седого-седого сонета Прозвучало на фоне ржавеющих труб. Пеленает действительность русское чудо, Куролесит до боли базарная чернь, И черствеет душа творящего люда, И сменился кураж на подпитую лень. И оплёвано кем-то окном Мерседеса, Не по нраву кому-то чужая игра. И двустрочье седого-седого сонета Повечерне уйдёт, умолчав до утра! 2008 г.
|